OurWorld is LIFE

И пищи прием иногда пропускали…
Забывшись, играли… играли… играли…
Сходите на кухню! Сосиску сожрите!
Живите! Живите! Живите! Живите!

Подчас в туалет вы сходить забывали
Играли… играли… играли… играли…
Не пачкайте мебель! Сходите посрите!
Живите! Живите! Живите! Живите!

На ВУЗ и на школу порой забивали.
Вы вместо занятий играли… играли…
Ведь сессия скоро! На пары сходите!
"Допса" – не подарок! Живите! Живите!

Вы пиво с друзьями когда выпивали?
Давно! Вы играли… играли… играли…
Друзей позовите и пива купите!
Бухните в реале! Живите! Живите!

Родителей днями вы не замечали.
Играли… играли… играли… играли…
Сходите и ящик с семьей посмотрите!
Есть МАМА и ПАПА! Живите! Живите!

Любимых людей очень часто теряли
Играли… играли… играли… играли…
Девченка скучает – вы ей позвоните!
Живите! Живите! Живите! Живите!

Вас не докучает погода в реале,
В игре было солнце, когда вы играли.
Вы встаньте со стула, к окну подойдите!
В реале все круче! Живите! Живите!

.......
Это надо слушать как она читает свои сочинения... в душу западает.
Даже сейчас перечитываю, в голове её интонации и голос.
.......

Мама на даче, ключ на столе, завтрак можно не делать. Скоро каникулы, восемь лет, в августе будет девять. В августе девять, семь на часах, небо легко и плоско, солнце оставило в волосах выцветшие полоски. Сонный обрывок в ладонь зажать, и упустить сквозь пальцы. Витька с десятого этажа снова зовет купаться. Надо спешить со всех ног и глаз - вдруг убегут, оставят. Витька закончил четвертый класс - то есть почти что старый. Шорты с футболкой - простой наряд, яблоко взять на полдник. Витька научит меня нырять, он обещал, я помню. К речке дорога исхожена, выжжена и привычна. Пыльные ноги похожи на мамины рукавички. Нынче такая у нас жара - листья совсем как тряпки. Может быть, будем потом играть, я попрошу, чтоб в прятки. Витька - он добрый, один в один мальчик из Жюля Верна. Я попрошу, чтобы мне водить, мне разрешат, наверно. Вечер начнется, должно стемнеть. День до конца недели. Я поворачиваюсь к стене. Сто, девяносто девять.

Мама на даче. Велосипед. Завтра сдавать экзамен. Солнце облизывает конспект ласковыми глазами. Утро встречать и всю ночь сидеть, ждать наступленья лета. В августе буду уже студент, нынче - ни то, ни это. Хлеб получерствый и сыр с ножа, завтрак со сна невкусен. Витька с десятого этажа нынче на третьем курсе. Знает всех умных профессоров, пишет программы в фирме. Худ, ироничен и чернобров, прямо герой из фильма. Пишет записки моей сестре, дарит цветы с получки, только вот плаваю я быстрей и сочиняю лучше. Просто сестренка светла лицом, я тяжелей и злее, мы забираемся на крыльцо и запускаем змея. Вроде они уезжают в ночь, я провожу на поезд. Речка шуршит, шелестит у ног, нынче она по пояс. Семьдесят восемь, семьдесят семь, плачу спиной к составу. Пусть они прячутся, ну их всех, я их искать не стану.

Мама на даче. Башка гудит. Сонное недеянье. Кошка устроилась на груди, солнце на одеяле. Чашки, ладошки и свитера, кофе, молю, сварите. Кто-нибудь видел меня вчера? Лучше не говорите. Пусть это будет большой секрет маленького разврата, каждый был пьян, невесом, согрет, теплым дыханьем брата, горло охрипло от болтовни, пепел летел с балкона, все друг при друге - и все одни, живы и непокорны. Если мы скинемся по рублю, завтрак придет в наш домик, Господи, как я вас всех люблю, радуга на ладонях. Улица в солнечных кружевах, Витька, помой тарелки. Можно валяться и оживать. Можно пойти на реку. Я вас поймаю и покорю, стричься заставлю, бриться. Носом в изломанную кору. Тридцать четыре, тридцать...

Мама на фотке. Ключи в замке. Восемь часов до лета. Солнце на стенах, на рюкзаке, в стареньких сандалетах. Сонными лапами через сквер, и никуда не деться. Витька в Америке. Я в Москве. Речка в далеком детстве. Яблоко съелось, ушел состав, где-нибудь едет в Ниццу, я начинаю считать со ста, жизнь моя - с единицы. Боремся, плачем с ней в унисон, клоуны на арене. "Двадцать один", - бормочу сквозь сон. "Сорок", - смеется время. Сорок - и первая седина, сорок один - в больницу. Двадцать один - я живу одна, двадцать: глаза-бойницы, ноги в царапинах, бес в ребре, мысли бегут вприсядку, кто-нибудь ждет меня во дворе, кто-нибудь - на десятом. Десять - кончаю четвертый класс, завтрак можно не делать. Надо спешить со всех ног и глаз. В августе будет девять. Восемь - на шее ключи таскать, в солнечном таять гимне...

Три. Два. Один. Я иду искать. Господи, помоги мне

Ты думаешь,
другой такой и быть не может -
такой независимой
и такой понимающей?

Ты думаешь,
где бы я еще нашел такую -
такую родную
и такую неожиданную?

Ты и вправду думаешь,
что ты единственная
и неповторимая?

Вот уж чего нет, того нет:
это не ты,
это я
так
думаю.

Пела
Стрекоза прекрасным летом:
"Дело
Я имела с белым светом
Разве
Тело может быть повторным
Зиму
Нарисуем черным"

Позови меня в дальний путь
Назови меня как-нибудь
Научи меня тишине
Отпусти меня ко мне

Звезды
Дырки в черном покрывале
Помнишь
Мы под ними ночевали
Только
Спать под ними невозможно
Слишком
Странно и тревожно

Скачет
Стрекоза и машет телом
Плачет
Муравей, он занят делом
Начат
День веселым белым светом
Значит
Дело было летом

Быстро
Время бегает по кругу
Мысли
Не дают дышать друг другу
Солнце
Тонет в тучах злого дыма
Только
Это поправимо

Песня
Снова длинной быть не хочет
Слышишь
Муравей в земле хохочет
Пела
Стрекоза прекрасным летом
Белым
Белым белым светом

Позови меня в небеса
Назови меня "стрекоза"
Научи меня звонко петь
Отпусти меня лететь

Луну над головой держать я притерпелась
для пущего труда, для возбужденья дум.
Но в нынешней луне - бессмысленная прелесть,
и стелется Арбат пустыней белых дюн.

Лепечет о любви сестра-поэт-певунья -
вполглаза покошусь и усмехнусь вполрта.
Как зримо возведен из толщи полнолунья
чертог для Божества, а дверь не заперта.

Как бедный Гоголь худ там, во главе бульвара,
и одинок вблизи вселенской полыньи.
Столь длительной луны над миром не бывало,
сейчас она пройдет. Ни слова о любви!

Так долго я жила, что сердце притупилось
но выжило в бою с невзгодой бытия,
и вновь свежим-свежа в нём чья-то власть и милость.
Те двое под луной - неужто ты и я?

Научив не хранить кольца,-
с кем бы Жизнь меня ни венчала!
Начинать наугад с конца,
И кончать еще до начала.

Быть как стебель и быть как сталь
в жизни, где мы так мало можем...
- Шоколадом лечить печаль,
И смеяться в лицо прохожим!

Не смущаю, не пою
Женскою отравою.
Руку верную даю -
Пишущую, правую.

Той, которою крещу
На ночь - ненаглядного.
Той, которою пишу,
То, что Богом задано.

Река несла по ветру льдины,
Была весна, и ветер выл.
Из отпылавшего камина
Неясный мрак вечерний плыл.

И он сидел перед камином,
Он отгорел и отстрадал
И взглядом, некогда орлиным,
Остывший пепел наблюдал.

В вечернем сумраке всплывали
Пред ним виденья прошлых дней,
Будя старинные печали
Игрой бесплотною теней.

Один, один, забытый миром,
Безвластный, но еще живой,
Из сумрака былым кумирам
Кивал усталой головой...

Друзей бывалых вереница,
Врагов жестокие черты,
Любивших и любимых лица
Плывут из серой темноты...

Все бросили, забыли всюду,
Не надо мучиться и ждать,
Осталось только пепла груду
Потухшим взглядом наблюдать...

Куда неслись его мечтанья?
Пред чем склонялся бедный ум?
Он вспоминал свои метанья,
Будил тревоги прежних дум...

И было сладко быть усталым,
Отрадно так, как никогда,
Что сердце больше не желало
Ни потрясений, ни труда,

Ни лести, ни любви, ни славы,
Ни просветлений, ни утрат...
Воспоминанья величаво,
Как тучи, обняли закат,
Нагромоздили груду башен,
Воздвигли стены, города,

Какой-нибудь предок мой был — скрипач,
Наездник и вор при этом.
Не потому ли мой нрав бродяч
И волосы пахнут ветром?

Не он ли, смуглый, крадет с арбы
Рукой моей — абрикосы,
Виновник страстной моей судьбы,
Курчавый и горбоносый?

Дивясь на пахаря за сохой,
Вертел между губ — шиповник.
Плохой товарищ он был, — лихой
И ласковый был любовник!

Любитель трубки, луны и бус,
И всех молодых соседок…
Еще мне думается, что — трус
Был мой желтоглазый предок.

Что, душу чёрту продав за грош,
Он в полночь не шел кладбищем.
Еще мне думается, что нож
Носил он за голенищем,

Что не однажды из-за угла
Он прыгал — как кошка гибкий…
И почему-то я поняла,
Что он — не

играл на скрипке!

Если март вступил со звоном на порог,
И земля опять уходит из-под ног
По утрам и вечерам нынче громче, чем вчера
Во дворе поет мартовский кот.

Мартовская кошка у окна сидит
И с тоской в глазах на улицу глядит -
Там часами напрелет
Песни новые поет
И гулять зовет мартовский кот.

Пр. Мартовский кот
Мартовский кот
Вас позовет
И не уйдет
Всему приходит
Свой черед
И это знает
Мартовский кот

Молодой, красивый, хорошо поет,
Мартовской принцессе полюбился кот,
Только вот ведь в чем беда-
Не пускают никуда,
И напрасно та зовет кота!

Кот не растерялся - живо хвост трубой,
Прямо перед носом загулял с другой...
Что же кошке предпринять -
Как на улицу удрать,
Чтобы милого не потерять?

Пр.

Все продумав точно, кошка как могла
Сделала в кровати черные дела,
И хозяйкино пальто
Не зашьет теперь никто...
И прощай, уютный теплый дом.

Мартовская кошка по двору идет,
Рядом еле тащит ноги мартовский кот,
И не кошкина вина,
В том, что кончилась весна
И покоя хочется, и сна.

когда в моем дому любимом
и меж любимыми людьми
плыл в небеса опасным дымом
избыток боли и любви.

Кем приходились мы друг другу,
никто не знал, и всё равно -
нам, словно замкнутому кругу,
терпеть единство суждено.

И ты, прекрасная собака,
ты тоже здесь, твой долг высок
в том братстве, где собрат собрата
терзал и пестовал, как мог.

Но в этом трагедийном действе
былых и будущих утрат
свершался, словно сон о детстве,
спасающий меня антракт,

когда к обеду накрывали,
и жизнь моя была проста,
и Александры Николаевны
являлась странность и краса.

Когда я на нее глядела,
я думала: не зря, о, нет,
а для таинственного дела
мы рождены на белый свет.

Не бесполезны наши муки,
и выгоды не сосчитать
затем, что знают наши руки,
как холст и краски сочетать.

Не зря обед, прервавший беды,
готов и пахнет, и твердят
всё губы детские обеты
и яства детские едят.